Стать наставником для «обычного» подростка, каким когда-то был каждый из нас- более-менее понятный путь. Да, его жизненная ситуация может отличаться от жизни конкретного наставника, но, в целом, все мы через это прошли. Мы помним себя в их возрасте. Может быть, у нас был наставник, который помог нам состояться в жизни, уберег от чего-то или просто был человеком, которому можно было позвонить в любой момент. А может, как раз и не было такого человека, хотя мы очень нуждались в нем. И этот опыт помогает нам понять смысл и цели такого общения. Иногда, нам помогает то, что мы останавливаемся и вспоминаем себя в 16 лет. Что мне было нужно? В какой поддержке я больше всего нуждался?
Такие вспомогательные вопросы трудно себе задавать, если развитие ребенка не то, которое принято называть «нормальным». Намного сложнее помогать, когда не знаешь как.
К категории лиц с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ) относятся те люди, чье развитие (физическое или психологическое) отклоняется от нормативного. Все чаще эта аббревиатура встречает узнавание не только в медицинских, психологических и педагогических кругах, но и у людей, не имеющих профессионального отношения к этим областям. Несмотря на это, информации в доступном для общества виде очень мало. А все неизвестное, как правило, пугает.
К сожалению, ребенок с ОВЗ в детском доме – скорей правило, чем исключение. Причин тому множество. Родители могли отказаться от такого ребенка в роддоме из-за отсутствия грамотной информационной поддержки и страха перед обществом. Возможно, родители вели образ жизни, способствующий нарушению нормального развития ребенка, а отказались от него, потому что и так не собирались его растить. Или же их лишили родительских прав. Ребенок, родившийся здоровым, мог перенести болезнь или травму (в том числе и психологическую) в младенческом или раннем возрасте, что и послужило причиной нарушения развития. Если малыш с рождения находится в учреждении и его базовые потребности не удовлетворяются[1], это также может привести к нарушению в формировании мозговых структур и различным невосполнимым патологиям развития. Таким образом, причин нарушения развития ребенка может быть множество, следовательно и сами виды нарушений очень разнообразны.
По достижении совершеннолетия такие дети сдают экзамен, на котором должны доказать, что могут жить самостоятельно. Если они не сдают этот экзамен, то дальше дорога одна — психоневрологический интернат (ПНИ). ПНИ – это стационарное учреждение для социального обслуживания лиц, которые частично или полностью утратили способность к самообслуживанию и нуждаются в постоянном уходе и наблюдении по состоянию психического или физического здоровья. ПНИ обеспечивает в основном только уход своим подопечным. А иногда и на это не хватает сотрудников. Часто, сами жители этого места помогают друг другу. Более «сохранные» помогают ухаживать за «тяжелыми».
Для любого человека смена места жительства, порядка, людей вокруг – это стресс. Для детей, а в 18 лет их пока трудно называть взрослыми, которые жили по 2-3 человека в комнате, с которыми постоянно проводились различные занятия, которых понимали, если это неговорящие дети[2], переезд в ПНИ крайне травматичен. Что бы не говорили про детские дома, но зачастую детям там живется на много лучше, чем в ПНИ. Для детей, использующих альтернативный способ коммуникации, переезд дается особенно трудно. Ведь способов альтернативной коммуникации множество и везде используется свой. Существует множество вариантов жестовых языков, самые разные картинки и знаки могут означать похожие вещи. А в ПНИ попадают люди из самых разных мест. Нянечки, которые ухаживают за постояльцами ПНИ не то, что не знают эти способы, у них даже при желании освоить хоть один нет времени на общение и коммуникацию с теми, кого они успевают только подмывать и кормить. По некоторым данным смертность в ПНИ в первые три месяца очень высокая (около 30% детей умирают в это время). Умирают от тоски, от того, что их никто не понимает и не пытается понять, от того, что всё новое и все новые. От прошлой жизни не остается ничего. Ведь всех детей зачастую отправляют в разные ПНИ, туда, где есть места, и в разное время.
Зачем же детям с такими нарушениями наставники? Как человек без профильного образования может здесь помочь? Разве не должны ими заниматься специально обученные профессионалы? Конечно же, должны. Они и занимаются. Но то, что может дать наставник, не может дать ни один специалист. Человек, который приходит каждую неделю к такому ребенку (и только к нему) для того, чтобы просто провести вместе время, дать ту поддержку, которой он лишен волею судьбы. Как бы громко это не звучало, но наставник может спасти ему жизнь. Если у ребенка и наставника сложились крепкие отношения в детском доме и после переезда ребенка в ПНИ наставник продолжает навещать ребенка, он будет тем единственным человеком, за общение с которым ребенок будет держаться, тем, кто будет продолжать понимать его и быть в его жизни.
Наставничество для детей с ОВЗ, как и наставничество для нормативно развивающихся детей, подразумевает обоюдное согласие. Безусловно, такой формат не может охватить абсолютно всех детей, нуждающихся в помощи. Но те дети, которые готовы идти на контакт- способны выстроить отношения с наставником. Проводить время вместе можно по-разному, все зависит от ребенка. Можно во что-то играть, что-то мастерить, гулять, общаться. При желании наставника, он может заниматься чем-то развивающим с ребенком, заранее обговорив это с дефектологом ребенка.
У ребенка могут быть самые различные нарушения. Например, при легкой умственной отсталости ребенок отличается от нормативно развивающегося лишь тем, что отстает в интеллектуальном развитии. Проявляется это в том, что для него недоступны абстрактные понятия, ему тяжело проследить сложную логическую последовательность, он говорит простыми предложениями, не может тонко дифференцировать эмоции. Интеллектуальное развитие таких детей может достичь уровня 6 класса средней школы. Есть дети с ОВЗ, чей интеллект сохранен, но присутствуют физические или психические ограничения. К этой группе можно также отнести 50% случаев ДЦП (детский церебральный паралич), если повреждение их центральной нервной системы произошло в структурах спинного мозга. Также дети с эпилепсией или шизофренией могут попасть в эту группу. Несмотря на интеллектуальные, физические или психические нарушения, с ними обычно наставникам бывает даже легче. Такие дети более отзывчивые, в большинстве своем, не способны на сложные манипуляции или подлость. От них наставникам проще получить отдачу, они поддерживают идеи о времяпрепровождении, менее капризны в этом плане. Помимо поддержки, наставник может помочь ребенку в социализации и в подготовке к экзамену, который в 18 лет определит его дальнейшую судьбу. Например, ребенок с легкой умственной отсталостью вполне способен освоить профессию, не требующую высокоинтеллектуальных затрат и жить самостоятельно.
Детям с более тяжелыми, часто множественными, нарушениями наставник нужен не меньше. Конечно, их судьба заранее определена. Но в силах каждого из нас спасти хотя бы одного человека от смерти от одиночества и тоски. Их развитие отличается от «нормального», но душа у них такая же. Из-за дефицита общения и тепла они особенно ценят внимание, адресованное лично им. Среди таких детей есть те, которые все понимают, частично могут ответить с помощью речи, но в основном общаются с помощью несложных жестов и картинок. На контакт они идут очень быстро, но на то, чтобы запомнить «своего волонтера», как говорят у нас дети, может уйти не одна встреча.
Никто не говорит, что это просто. Это требует от человека наличия ресурса, времени и желания стать поддержкой для кого-то. Но это очень большое дело. Дело, которое имеет смысл. У каждого из нас есть возможность наполнить свою жизнь этим смыслом. Не отворачиваться, когда все отвернулись. Можно для кого-то быть.
[1] К базовым потребностям, помимо всего прочего, относятся эмоциональный и тактильный контакт, потребность в получении новой информации, в ощущении безопасности. Именно эти потребности часто не удовлетворяются при массовом воспитании детей в учреждениях.
[2] Если ребенок до определенного возраста не заговорил (с ним не общались/у него были проблемы с речевым аппаратом/не было рядом специалистов, которые могли бы помочь), то он уже не заговорит. Может быть такое, что ребенок имеет нарушения, делающие его неспособным к вербальной коммуникации. Но это не отменяет возможности альтернативной коммуникации, которой активно пользуются с такими детьми. Это могут быть несложные жесты, картинки или знаки.
Сделать пожертвование
Стать волонтером
Стать партнером